Безусловно, оспаривание сделок должника является одним из основных и наиболее эффективных правовых инструментов, позволяющих сформировать и увеличить конкурсную массу.

По данным Интерфакс, количество принятых судом заявлений о признании сделок недействительными за полгода 2019 года составило около 4000 дел. При этом доля удовлетворённых среди них за шесть месяцев составляет 39% в 2019 году по сравнению с 41% в 2018 года.

В 2019 году по каждому из предусмотренных Законом о банкротстве основанию для признания недействительной сделки должника судами были рассмотрены споры, наиболее интересные из которых представлены в данной статье.

Итак, первое основание – это сделка с неравноценным, встречным исполнением.

Верховный Суд под председательством судьи Букиной Ирины Александровны в определении от 15 февраля 2019 года высказал мнение, что помимо цены для определения признака неравноценности во внимание должны приниматься и все обстоятельства совершения сделки, то есть суд должен исследовать контекст отношений должника с контрагентом для того, чтобы вывод о подозрительности являлся вполне убедительным и обоснованным.

При этом Арбитражный суд Хабаровского края считает, что встречное исполнение должно быть в два или более раз ниже стоимости переданного должником.

В качестве доказательства неравноценности сделки мы представляем оценку рыночной стоимости. Интересный спор был в деле о банкротстве ООО «Эльгаард», в котором оспаривалась продажа земельного участка с возведённым домом, хотя право собственности на дом было оформлено существенно позже. При этом неравноценность сделки как раз и состояла в том, что реализованы были и участок, и дом по цене только участка, а существование дома в момент сделки доказывалось снимками со спутника.

В качестве возражений на такую оценку может использоваться рецензия на неё, которую Верховный Суд в определении от 25.01.2018 признал относимым и допустимым доказательством, которое суд обязан оценивать на ряду с другими доказательствами, далее ходатайство о назначении судебной экспертизы, повторной судебной экспертизы и прочее, если мы точно уверены в успехе этого предприятия, наконец-то прекратив споры о возможности использования рецензий.

Закон предоставляет нам возможность оспорить сделку с заведомо неплатёжеспособным контрагентом, от которого не получено и не может быть получено исполнение в будущем. Один из наиболее действенных вариантов отстоять сделку – предоставить доказательства того, что она исполнена со стороны контрагента. Однако, следует иметь в виду, что суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. При этом вексельные схемы уже морально устарели и судами оцениваются очень критически. Вместо них появляются новые, одна из таких новых схем – это рисованные проводки на счетах в несуществующих, желательно иностранных банках.

С учётом того, что зачастую в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов оспариваются сделки, совершённые задолго до банкротства, то, по сути, такой эффективный способ возврата в конкурсную массу имущества не работает, если отсутствуют доказательства наличия у должника именно признаков неплатёжеспособности.

Верховный Суд, в том числе под председательством судьи Букиной Ирины Александровны, в определениях от 12 марта и 30 мая 2019 года неоднократно высказывался, что сама по себе недоказанность признаков неплатёжеспособности и недостаточности имущества на момент совершения сделки (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) также не исключает возможность квалификации такой сделки в качестве подозрительной.

В продолжении данной темы следует отметить, что в рамках дел о банкротстве банков наличие на его корреспондентских счетах денежных средств (что происходит в большинстве случаев) не свидетельствует о платёжеспособности банка, а соответственно, надо рассматривать факторы его финансового положения в совокупности, указал Верховный Суд в определении от 25 апреля 2019 года.

Если с точки зрения арбитражного управляющего предельно понятно, что он должен доказать при оспаривании подозрительной сделки (цель причинения вреда, факт причинения вреда и осведомлённость контрагента о цели причинения вреда), то как защищаться лицу, с которым оспаривают сделку, вопрос очень неоднозначный.

Первое, что должно делать разумное лицо в условиях обычного делового оборота — это проверять своих контрагентов по сделкам, что в настоящее время не составляет особых трудностей при наличии множества информационных систем и по результатам проверки, соответственно, оценивать риски совершения или несовершения определённых сделок. Отличными возражениями будут обычность осуществлённой сторонами сделки (если она совершена в процессе обычной хозяйственной деятельности), полное и действительное исполнение контрагентом своей части сделки.

К разговору об «обычности» сделки следует отметить, что Верховный Суд в определении от 11 июля 2019 года усомнился в реальности намерений должника исполнить свои обязательства при выдачи должником поручительства за аффилированное лицо по договору займа с третьим аффилированным лицом, поскольку в реальности стороны использовали эти сделки в качестве механизма формального наращивания кредиторской задолженности должника перед аффилированным с ним кредитором. В такой ситуации Верховный Суд указал на необходимость исследования наличия в действиях сторон экономической целесообразности совершения сделок, а также как были использованы полученные денежные средства заёмщиком, а также проверить реальность намерений всех участников исполнить сделки.

В качестве иллюстрации применения нормы об оспаривании сделки с предпочтением на практике, следует обратить внимание на определение Верховного Суда от 02 сентября 2019 года, вынесенное в рамках дела о банкротстве подрядчика. Определением отказано в признании недействительным зачёта требований в виде удержания заказчиком из причитающейся подрядчику выплате денежных средств за исправление признанных последним недостатков, поскольку предпочтение, оказанное заказчику, отсутствует ввиду того, что причитающуюся подрядчику итоговую денежную сумму уменьшает сам подрядчик своим ненадлежащим исполнением основного обязательства, а не заказчик, констатировавший факт сальдирования.

При оспаривании сделки с предпочтением мы, в первую очередь, доказываем наличие у должника иных кредиторов, срок исполнения обязательств перед которыми наступил ранее, или, если у нас таких кредиторов нет, но есть заинтересованность другой стороны по сделке.

Дополнительно к этому требуется доказать недобросовестность стороны, если сделка совершена не менее чем за один, но не ранее чем за шесть месяцев до принятия заявления о признании должника банкротом. И, конечно, приводим доказательства, свидетельствующие о выходе сделки за пределы обычной хозяйственной деятельности.

Отметим, что Верховный Суд в определениях от 08 октября 2018 года и 25 апреля 2019 года считает, что выход сделки за пределы обычной хозяйственной деятельности устанавливается в целях установления признаков недобросовестности в поведении кредитора, а в свою очередь, заинтересованности достаточно для выхода сделки за пределы обычной хозяйственной деятельности.

В качестве возражений на указанные доводы мы представляем уже упомянутые ранее действия, свидетельствующее о разумном поведении контрагента по сделке при осуществлении контроля реальности хозяйственной деятельности должника. Приводим, конечно, сведения о том, что цена сделки менее 1% от активов должника, доказательства об «обычной практике взаимодействия между сторонами». При этом, если контрагент по сделке всё-таки является заинтересованным по отношению к должнику лицом, то уж точно в силу своих служебных или иных полномочий не знал о несостоятельности должника, так как совсем не участвовал в его деятельности.

Стремительное развитие рынка банкротства формирует и судебную практику в делах о банкротстве. В целом практика по гражданским спорам развивается очень динамично, и новые тренды из других отраслей постепенно переходят и в дела о банкротстве, в том числе в оспаривание сделок.

И тут встает вопрос, что первично: тренды или практика? Новые тренды порождают новую практику судов? Или судебная практика порождает новые тренды, заставляя заинтересованных лиц воплощать в жизнь всё новые и новые схемы по выводу активов должников?

За последние два года в судебной практике по оспариванию сделок, направленных на вывод активов должника в преддверии возбуждения в отношении него процедуры банкротства, сформировались два самых актуальных и важных тренда, а именно

— оспаривание цепочек сделок по выводу активов,

— оспаривание сделок с лицами, которые являются фактически аффилированными с должником.

Классическая цель формирования цепочек сделок – это, конечно, сохранить дорогостоящее имущество.

Так, в деле о банкротстве ОАО «Национальный банк развития бизнеса», управляющий оспаривал цепочку сделок, на самом деле направленных на легализацию вывода недвижимого имущества. А именно, изначально Банк купил у юридического лица вексель, перечислив за него денежные средства. Далее это юридическое лицо перечислило деньги физическому лицу, а физическое лицо оплатило этими деньгами Банку приобретённую недвижимость. Все произведённые операции были осуществлены в один день.

При этом в удовлетворении заявления суды трёх инстанций отказали, однако, Верховный Суд определением от 01 декабря 2016 года отменил указанные судебные акты и направил спор на новое рассмотрение, указав, что суды не дали оценку доводам об отсутствии у сторон намерения достигать правовые последствия, возникающие из сделок купли-продажи недвижимости и векселей, заёмных правоотношений, открыв тем самым дорогу всем правоприменителям для оспаривания цепочек в делах о банкротстве.

В деле о банкротстве ООО «Лидер» управляющим оспаривался другой вариант цепочки. Примечательно, что в результате такой цепочки банкрот «убил» двух зайцев: и имущество вывел, и кредит за аффилированное лицо погасил. В данном деле должник, продав имущество, направил полученные денежные средства на погашение кредита аффилированного лица (поручительское исполнение). Тем временем, покупатель имущества уже успел его перепродать.

При этом сложность доказывания состояла в том, что выведенный актив был действительно оплачен реальными денежными средствами, но суды установили, что поведение всех аффилированных между собой участников цепочки было направлено на вывод имущества должника с использованием механизма транзитного движения денежных средств в группе компаний с целью невозможности обращения взыскания на имущество, находящегося в залоге у не аффилированного с должником кредитора, а вся цепочка сделок прикрывала вывод ликвидного имущества. Верховный Суд определением от 25 февраля 2019 года отказал в передаче кассационной жалобы на рассмотрение в Экономическую коллегию ВС РФ.

В преддверии банкротства АО «Банк Город» был выведен практически весь кредитный портфель. В этом споре интересно, что права требования были выведены через четыре последовательно совершенные сделки между пятью различными участниками (Банк-банкрот и четыре юридических лица, два из которых зарегистрированы в иностранных юрисдикциях — на Сейшелах и в Панаме). А параллельно с оспариванием сделки, конечный собственник прав требований вёл очень активную деятельность по взысканию дебиторской задолженности.

При этом суд первой инстанции признал недействительной только сделку между Банком и первым юридическим лицом. Но суд апелляционной инстанции, постановление которого оставлено без изменения кассационной инстанцией, ситуацию исправил, удовлетворив жалобу и признав недействительными всю цепочку. Определением от 15 февраля 2019 года Верховный Суд отказал в передаче дела на рассмотрение в Экономическую коллегию ВС РФ.

В деле же о банкротстве АКБ «МИРЪ» (АО) с помощью цепочки сделок, в которую был вовлечён в реальности несуществующий банк, якобы зарегистрированный в Австралии, из Банка были выведены технические активы (кредиты и права требования по хозяйственным договорам) на сумму свыше полутора миллиардов рублей. Как раз в этом деле участники сделок использовали рисованные проводки только по корреспондентским счетам друг друга, чтобы подтвердить оплату спорной сделки. Однако, в ходе судебного разбирательства нами было достоверно установлено, что банк с таким названием ни на территории Австралии, ни на территории какого-либо иного государства никогда не регистрировался.

При этом цепочка сделок не обязательно должна включать в себя участие трёх и более лиц, иногда цепочка может представлять собой несколько последовательных сделок между двумя одними и теми же участниками, как, например, в деле о банкротстве ООО «Лайкский комбикормовый завод», когда последнему сначала было предоставлено несколько займов, затем была произведена новация обязательства должника по займам, а впоследствии должник вообще в счет исполнения предоставил кредитору собственные векселя.

Суды признали, что сделки являлись взаимосвязанными, охватывались общей целью искусственного наращивания кредиторской задолженности для контроля процедуры банкротства.

Как показывает практика, далеко не всегда признание сделки недействительной приводит к фактическому возврату в конкурсную массу выведенного актива. А препятствия могут быть самыми различными: от процессуальных до финансовых.

Для управляющего должником всегда стоит вопрос об экономической целесообразности оспаривания той или иной сделки. Зачастую, чтобы вернуть активы, выведенные за рубеж, приходится нести очень существенные финансовые затраты, обоснованность которых управляющий должен сначала объяснить кредиторам.

Если говорить об исполнении должником своих обязательств перед одним из кредиторов с явным нарушением очерёдности, то сумма совершённой сделки, стоимость будущих судебных издержек и прочие расходы должны соотноситься с прогнозом вероятности пополнения конкурсной массы должника в случае удовлетворения заявления. Соответственно, при принятии решения об оспаривании сделки должно учитываться имущественное положение контрагента и вероятность взыскания денежных средств (возврата активов).

Следует помнить, что выбытие в пользу добросовестного приобретателя исключает возможность возврата имущества в конкурсную массу. В таком случае суд может взыскать с прямого контрагента должника стоимость актива.

Наличие в схеме иностранных элементов также осложняет процесс оспаривания сделок. С процессуальной точки зрения процесс сильно затягивается, так как для уведомления иностранных лиц необходимо минимум шесть месяцев. Приведение в исполнение судебного акта в отношении иностранного лица – контрагента по сделке, поиск принадлежащих ему активов и денежных средств – не только сложно и долго, но и дорого.

Наличие в схеме элементов, которые не могут быть оспорены, а также решений третейских судов, утверждённых судом мировых соглашений либо ликвидация выгодоприобретателя также увеличивают сроки рассмотрения дела.

Что касается сделок с фактической аффилированностью.

Если раньше недобросовестные участники гражданского оборота выводили активы на лиц, напрямую связанных с ними (на участников, руководителей и т.д.), то сейчас схемы стали более сложными, в связи с чем судебная практика выработала правовые позиции, согласно которым при определении взаимосвязанности лиц необходимо оценивать общность экономических интересов и в отсутствие формально-юридических связей, с учётом характера предшествующих действий участников и их последующего поведения.

Так, в 2019 году Верховный Суд принял во внимание доводы лиц, участвующих в деле, о наличии аффилированности между сторонами в связи со свободным перемещением активов и транзитным характером движения денежных средств по их счетам. При этом Верховный Суд указал, что судам нижестоящих инстанций необходимо было исследовать внутригрупповые отношения сторон.

За последнее время структура сделок становится все сложнее и сложнее, но правовые позиции, вырабатываемые судебной практикой, успешно противостоят новым схемам по выводу активов.